Мой король

мой король, я сложила свой меч сорок лун назад. на истоптанном поле алели враги и маки, а теперь эти битвы покой обрели в бумаге и болезненной памяти тех, кто кричал: «виват!», когда сил оставалось на «выдохнуть да вдохнуть». эти битвы – скопление чисел – десятки павших, сотни нами поверженных, тысячи экипажей и клинков, поразивших посмертно чужую грудь.

как и те, что сражались когда-то плечом к плечу, я оставила замок, палаты и громкий титул. этот сам себя короновавший беспечный идол собирает последние крохи с чужих лачуг, и твердит, что в разрухе виновен ты, мой король. упивается властью и имя твое порочит. я спасаюсь в безлюдной таверне, пуская ночи на слепой самотек, запивая абсентом боль.

мой король, покажись, не скитайся во тьме один. наше войско пусть немногочисленно, но едино. мы с тобой не войну проиграли, а поединок. только лишь поединок, и путь наш исповедим. горизонт бесконечный, свинцовый и грозовой. мне казалось, в окне промелькнул твой упрямый профиль. мы не ждем обещаний и пафосных философий. поведи нас вперед, и мы с гордостью примем бой.

(с) Лёша Самолётова

Моя королевна

я уйду, моя королевна, по дороге меж спящих сосен, и долина сквозь снег услышит мой уверенный тихий шаг. и ветвями застывших елей будет ветер стремиться в просинь. за меня допевая песни, будет долго гореть очаг.
засыпай, моя королевна, в этом сне нет ни зла, ни боли, только слабость и вечный холод, только краткий укол иглы. рассеченный на струны лютни весь мой путь — перекати-поле.
я уйду, и метель засыплет нить следов, что черней золы, позатянет тропинки зыбью, порассыплет алмазы иней, не простившись с рукой и лаской, позабудет меня мой конь. но проснувшись, моя королевна, вспоминай весной сребро-синей, как однажды слетелись звезды мотыльками на наш огонь.

и однажды ненастным утром, никому не желая силы, я вернусь, моя королевна, в заколдованный мир легенд. будут сонно качаться сосны у поросшей травой могилы. будет холодно. будет поздно.
будет поздно на сотни лет.

(с) June H. Jute

Никакие пророчества

никакие пророчества не говорят о главном: ни о том, как остаться собой, оставаясь правым, ни о боли, нелепой и жалкой в любой оправе, ни о том, как потом, много позже, восстать со дна. предначертанное обретает любые формы: кто идет вопреки, тот с руки же его и кормит, самый громкий протест — это партия в общем хоре, — расскажи, расскажи, как же тут не сойти с ума?
у истории этой пока нет имен и ликов. не иди за бедой, и тогда она вступит тихо — как чистейший аккорд, заглушающий чьи-то всхлипы, как отметки следов на холодном, немом снегу.

может, я не герой, подпирающий своды неба, и судьба не поймается в мною сплетенный невод. но когда я смотрю на тебя, моя боль и небыль, почему-то мне верится:
в этот раз я смогу.

(с) Искристая